При упоминании выражения "неравный брак" в моем скором на воображение мозге сразу рисуется известная картина: она бледная несчастная красавица, проданная замуж за старикашку. Зато за богатого. Конечно, такие союзы встречаются и сейчас. Только редко кто из красавиц не добровольно идет под венец с престарелым обеспеченным женихом: среди бомонда и разнокалиберных "звездей" примеров море.
Злючка искренне считает, что неравным брак может быть и в силу интеллектуального различия между супругами, их социального статуса, воспитания и прочих разностей. Сама в юности сходила за красавчика, искренне считавшего, что в богатейшем русском языке имеется слово "колидор", через три года удалось переучить, но брак к тому времени себя уже изжил.
-Я и дочке говорила откровенно, что жду-недождусь, когда у нее на мужа глаза откроются, - рассказывает Людмила Викторовна, - таких несхожих людей, как она и ее супруг, еще поискать. Я сразу видела, что ничего не выйдет, прямо с того момента, как он со своей мамой к нам в гости пришел. Но Вика же папина дочка, муж сказал мне: "Молчи, не смей, иначе всю жизнь будешь виноватой. Пусть уж теперь сама все поймет".
Вика, отличница, краснодипломница, спортсменка и несомненно красавица в год замужества как раз закончила институт. Что ее привлекло в Егоре - родители, а теперь и она сама гадают до сих пор. Да, недурен собой. Но манеры... А семья? Видно было, что мама хапуга и проныра, высшее образование в семье считали форменной блажью.
-И зачем нам институты, - повторяла мама Егора, - выходят из них и копейки пересчитывают. Жизнь сама всему необходимому научит. Егорка у меня не пропадет, и вашей отличнице пропасть не даст.
Ни в коем случае я не хочу сейчас обидеть людей, которые не закончили институты, да и дело не в них, а в чувстве такта, сердечности, внутренней чистоплотности. В семье Егора таких слов не слышали. Но Вика была влюблена. Она недостатков и различий в упор не видела, да и к моменту знакомства родителей, была уже беременна.
-Хорошо хоть ума хватило, - вспоминает Людмила Викторовна, - не пойти жить к маме Егора. Хотя, как знать, может тогда бы быстрее вернулась из своего неравного замужества. А так квартиру сняли. Вика на работу устроилась чудом: мало где берут девушек уже беременных.
-Квартиру снимаем, - заявил Егор молодой супруге чуть ли не через месяц после свадьбы, - платим пополам. У меня зарплата больше, я с нее на свою квартиру буду копить. А ты с того, что у тебя останется - приданое ребенку готовь.
Оставалось у Вики немного, потому что еще с ее половины надо было кормить семью. Ведь Егор денег на питание давал очень неохотно.
-Мать в больнице в столовке работает, - наставительно говорил он жене, -она все, что можно принесет. Считай, что это мой вклад, остальное с тебя. Ну или мать твоя с отцом пусть помогают. Моя мать нас кормит.
Мама Егора не стесняясь несла с работы все, что плохо лежало: крупу, муку, масло, печенье, самые дешевые макароны, фрукты, иногда творог и даже детское питание.
-Как я седня припёрла, а? - говорила она с восторгом, требуя похвалы, - Что бы вы без меня делали!
Сын сочно расцеловывал маму в щеки, вносил сумки на кухню их маленькой съемной квартирки и наставительно говорил в сторону Вики.
-Мать жить умеет, тебе бы у нее поучиться. Неужели у тебя в офисе упереть нечего? Совсем ты о нашем будущем не заботишься. Нахлебницей всю жизнь просидишь. Скажи маме спасибо.
-Да ладно, - басила свекровь, - я с кастеляншей договорилась, продукты обменяю на простынки, нечего деньги зря тратить.
Через неделю в квартире появились комплекты постельного белья с черными штампиками из больницы. Вика с ужасом смотрела на все это, а еда, которую приносила мама Егора, просто не лезла.
-Мама, она же ворует, - жаловалась она в родительском доме, - мы все ругаемся на больничную еду, а она такая, потому что есть мама Егора и такие, как она. Я не могу это есть. А иной раз все какое-то лежалое, кошмар. И самое ужасное в этом, что Егор радуется, еще и меня поучает.
Родители сочувствовали дочери, осторожно намекали, что она в любой момент может вернуться, но Вика пока еще своего Егора любила. Тем временем подошел срок декрета. Вика радовалась: получит деньги, купит ребенку кроватку, коляску, красивые комплекты.
-Еще чего, - сказал Егор, - мать уже обо всем позаботилась. Кроватку из больницы принесет, списанную, коляску сеструха еёшная отдала. А деньги отложим. На квартиру пойдут. Мы хоть институтов не кончали, но жить умеем получше вас, ученых. И еще, давай дома хоть что-то делай, за съем мы платим пополам, не забывай. Сама же у матери моей жить не захотела.
Сначала было пособие, потом, Вика начала подрабатывать на удаленке, чтобы оплатить свою половину за квартиру. Ее слезы душили, когда она видела маленькую дочку в белой железной больничной детской кроватке.
-Делать вам нечего, - грозно спросил Егор тестя и тещу, когда они приехали и привезли новенькую кроватку, хорошую коляску, - она вырастет и выбросим? Эй, жена, повесь объявление в Интернете, продадим все.
Продать не дала Людмила Викторовна, родители просто забрали то, что привезли и стали ждать. Через полгода Вика вернулась домой. Последней каплей ее семейной жизни стало заявление мамы Егора.
-Ну вот чего сидишь, - сказала она как-то невестке вечером, когда принесла прогорклое масло с работы, - удобно устроилась. Кормят, поят, содержат. Я объявление сейчас видела у вас в подъезде, управляющая компания ищет уборщицу. Давай, иди. А что? Коляску с девкой поставила и мой себе полы вечером. Все копеечка, все заработок. А то пользы от тебя дома никакой. Мой сын и я тебя на шее везем.
-Я даже не смогла выговорить Егору, что пусть он садится в декрете вместо меня и полы моет в подъездах по вечерам, - рассказывала Вика родителям, - потому что в жизни не оставлю с ним дочку. А потом я представила свою жизнь через 17 лет...
И представила Вика, что дочка ее заканчивает школу, а вместо института идет работать к бабушке: в больничный пищеблок. И прёт домой радостно: крупу и серые макароны, прогорклое масло и муку...
-Давайте вместо алиментов я буду вам продукты таскать, - предложила мама Егора Людмиле Викторовне после развода, - а что? Вам не покупать, нам не тратиться.
Отец выставил из квартиры бывшую сватью за шиворот. Егор платит алименты с официальной зарплаты, ровно четверть от минималки. А Людмила Викторовна жалеет только о том, что не смогла научить дочь разбираться в людях.
-Честности учили, - грустно размышляет она, - порядочности. Вот и думала Вика, что все вокруг такие же, как она сама.
Знаю, что традиция тащить все, что плохо лежит, сформировалась давненько. Мой давний сосед никогда не ходил с работы с пустыми руками, еще и присказка у него была: "Что дороже вши - то домой тащи". Но есть границы, есть пределы, есть край людской беспринципности. Как считаете? А в принципе, я писала не об этом. Есть ли будущее у таких "неравных браков"?
Свежие комментарии