Жила женщина одна, в коммуналке, одинокая. Лет ей было уже много

Жила женщина одна, в коммуналке, одинокая. Лет ей было уже много, и жизнь у неё была тяжёлая. Мужа и дочь схоронила, осталась в той квартире одна. И лишь старые соседки, подружки, с которыми они порой собирались, за чашкой чая, скрашивали её одиночество. Правда, люди ведь на свете разные бывают…
Решила однажды её соседка Надя (сварливая женщина, неприятная) родственников своих рядом подселить.

Начала уговаривать бабулю (назовём её Наталья), мол, так и так, продай свою квартиру. А пенсионерка ни в какую, стала объяснять ей: что одна она осталась, что кроме подруг ей и поговорить-то и не с кем. Всех своих схоронила, и сама, мол, здесь последние деньки дожить хочу. Надя лишь фыркнула в её сторону и ушла восвояси. Правда, на этом ее попытки избавиться от соседки не прекратились. Она и уговаривать пыталась, и деньги предлагала, и обмен выгодный, но бабушка наотрез отказывалась. Прошло ещё какое-то время и Надя пожаловала к бабке Натальи снова. Но в этот раз она не уговаривала, не просила, а просто припугнула, сказав лишь то, что не намерена ждать, пока та душу Богу отдаст, а если по хорошему дело решить не хочет, то она найдёт другой способ.
Так жутко и страшно стало бабушке, что она решила больше на глаза, соседке, не попадаться. Жизнь вроде шла своим чередом, пока однажды ночью, когда пожилая женщина не могла уснуть, не раздался странный говор. Голос был такой странный, еле слышный, даже жуткий.
(Дальше текст от первого лица)
Я стала подходить ближе к той двери, откуда доносились звуки, эта была дверь Надежды, а из-за двери звучала странная песня. Я даже сразу и не сообразила, откуда она мне так знакома, а потом меня как обухом по голове! Мать моя! Это ж отпевальная песня… Открываю дверь, а за ней Надежда, ходит со свечкой по комнате, на столе ещё свечи стоят, и – аж сердце ёкнуло – фотография моя. Я с перепугу стала стучать в дверь своей подруге-соседке. Забежала к ней, стала рассказывать про мистику эту, а она так глянула на меня странно, не поверила в общем. Тогда я взяла её за руку, и повела за собой, в квартиру Надежды. Подошли мы, а вокруг тишина, даже свет нигде не горит. Ну подруга моя, мне естественно не поверила, посоветовала выпить чего-нибудь успокоительного. Я так и сделала. А наутро я вроде как стала сама себя уговаривать, что почудилось мне всё, что стресс это так сказался. Вроде более-менее успокоилась. Целый день никуда не выходила, а уже ближе к вечеру, решила прогуляться. Когда вернулась домой, обнаружила у себя под дверью землю, которая, как я поняла, была кладбищенской. И вот опять я не находила себе место, ходила, мучила себя вопросами. Я не понимала, как так можно – живого человека изводить. Наконец выпила свои капли и попыталась заснуть.
Тут мне снится сон: иду я куда-то, и не пойму, где нахожусь… Вдруг вижу маму, дочь и мужа (все покойные). И будто зовут они меня, говорят, что не долго осталось… Но я как бы отдаляюсь от них, говорю, что пожить еще хочу, и ухожу. Вдруг я внезапно пробуждаюсь ото сна, открываю глаза и не могу сообразить, проснулась ли я… Поднимаюсь с постели и вижу перед собой саму себя, руки мои задрожали, тело обмякло, а отражение что-то спрашивает у меня, но я то с детства ещё помню (мне бабка моя рассказывала), что если двойника своего увидишь, ни в коем случае не разговаривай с ним, а то преставишься. Вот я стою, молчу, а отражение будто понимает, что я пожить еще хочу, так понимающе кивнуло головой, и испарилось… В ту же секунду, я услышала дикий крик, истошный. Я выскочила за дверь, на полу возле своей комнаты, лежала Надя, она не дышала. Приезжавший врач, со скорой помощи, сказал, что она умерла от разрыва сердца.
Прошло время, и я снова вижу сон, и в нём мои любимые, отдаляются от меня, машут мне, как бы показывая, мол, поживи ещё. А мама моя, уходя, шепнула мне дату, когда они придут за мной. Вот и живу теперь, доживаю свои дни. И одно я точно в этой жизни поняла: не желай зла, не делай зла, и зло обойдёт тебя стороной.