Сейчас нередко приходится слышать, что при Сталине был порядок, «не то что сейчас». Вон даже Дмитрий Рогозин что-то такое брякнул, что надо ракеты проверять «по-сталински». А каким он был, этот сталинский порядок и сталинская дисциплина? Порой, как говорится, лучше один раз увидеть.
Есть такая старая советская комедия «Целуются зори», сегодня уже почти забытая.
Её в 1978 году снял Сергей Никоненко. Сюжет комедии повествует о том, как трое деревенских жителей отправились в город на слёт передовиков производства. Один из этой троицы, который является, пожалуй, центровым персонажем фильма – дед Егорыч. Возраст Егорыча прямо не называется. Борису Сабурову, который играл Егорыча, во время съёмок было 64 года, но при помощи грима его ещё больше состарили. Словоохотливый Егорыч в одном из своих воспоминаний упоминает, что служил в армии во время революционных событий. То есть он, видимо, примерно так конца XIX века рождения (например, года 1898-го)
Ещё одно воспоминание – буквально мимолётное – про 1946 год. Егорыч вспоминает, как он поехал на лесозаготовки и была у него котомка с сухарями. И эту котомку украли. Если не знать историю СССР, то это воспоминание совершенно непонятно. Ну котомка с сухарями, ну украли, ну 1946 год – ерунда. Однако на самом деле, одним этим штрихом упоминается страшный голод 1946-47 г.г., который по масштабам был несколько слабее, чем голод 1933 года, но «накрыл» те же хлеборобные районы – Поволжье, Украину. Исследователи считают, что голод произошёл не только из-за разрушенного войной части сельского хозяйства и уменьшения количества работников в деревне, но главным образом из-за массированного экспорта зерна (также, как в 1933 году) и приказ Сталина наполнить зерном хранилища на случай новой войны.
Точно такими же драконовскими мерами, как и в эпоху коллективизации, из деревень забиралось почти всё зерно. За «мягкотелость» (то есть недостаточно активное изъятие хлеба) были арестованы тысячи председателей колхозов (многие из которых были женщинами – мужчин поубивало на фронте или они ещё не демобилизовались). Большевики снова гнали зерно на экспорт и собирали его в закрома. Около миллиона тонн зерна сгнило из-за неправильного хранения. Что до масштабов голода, то всего было зарегистрировано около полутора миллиона человек с диагнозом «дистрофия». Точных данных об умерших нет и, скорее всего, их отнесли на военные потери. Известно только, что пятую часть всех умерших от голода 1946-47 г.г. составляли дети. Кстати, именно в период этого страшного голода Ивану Пырьеву пришла в голову идея весёлой комедии о продуктовом изобилии в послевоенном СССР. Эта комедия под названием «Кубанские казаки» вышла в 1949 году.
Нечего и говорить, что голод 1946-47 г.г. был запрещённой темой. И в фильме «Целуются зори» только дед Егорыч, которого уже никто всерьёз не воспринимает, вскользь упоминает про украденную котомку сухарей в 1946 году. Кто знает, тот знает, а остальным нечего голову ломать. Хотя если вдуматься – что же это такое творилось, что кто-то позарился на сухари и украл эту котомку?
Дед Егорыч выступает как бы символом того, что сделала с деревней пресловутая сталинская дисциплина. В этой связи очень интересна сцена, когда Егорыча, перепутав с Николаем Ивановичем, везут на конференцию передовиков, чтобы вручить подарок. Незадолго до этой встречи Егорыч пришёл на приём к дантисту, которого перепутал с адвокатом, чтобы найти у того защиту (дантиста, Егорыч называет защитником) и высвободить из милиции попутчика Лёшку, который туда угодил из-за пьяной драки в ресторане. Понятное дело, что с дантистом Егорычу договориться не удаётся – их диалог один из самых смешных в фильме, – и он бредёт на вокзал. Там-то его и находит посланец райкома, перепутав с вторым участником троицы, Николаем Ивановичем, из-за одинаковой фамилии.
По мнению Егорыча, факт того, что он отправился за адвокатом – это не то чтобы нехорошо, но уже на грани. Ибо если власть арестовала кого-то, то нечего лезть с адвокатами и прочей мишурой – власть сама разберётся. Поэтому когда незнакомый человек с характерной причёской (напомнившей Егоручы, видимо, милиционера, а то и сотрудника госбезопасности) предлагает Егорычу сесть в чёрную «Волгу» и ехать вместе с ним, Егорыч покорно садится, считая, что его арестовали.
За что арестовали? Егорыч не знает. Но уверен, что если арестовали, значит он как-то нарушил закон. Далее в машине происходит примечательный диалог. Представитель райкома корит Егорыча за то, что его пришлось долго искать и сообщает, что уже заседание началось. Егорыч, уверенный, что речь идёт о заседании суда, предпринимает слабую попытку защититься, бормоча под нос: «Как уже заседание? Вроде ведь сперва следствие должно быть. Вот и зять Станислав не знает». Но деловой представитель райкома хотя и ласково, но непреклонно говорит, что нет, надо ехать, все уже ждут. И Егорыч окончательно падает духом, только горько всхлипывая: «С роду мне на казённой-то скамье сидеть не доводилось».
Егорыч уверен, что арестован, но даже не пытается выяснить – за что именно. Ему только что сказали, что его везут судить, причём даже без предварительного следствия (Егорыч уверен именно в этом), но ничего даже не пытается возразить, заявить о своих правах. Полная покорность судьбе!
Можно задаться вопросом: да как такое может быть, чтобы человек настолько безропотно подчинялся полнейшей несправедливости – а Егорыч уверен, что в отношении него совершается самая настоящая несправедливость (его везут судить, а он ничего плохого не сделал). Ответить на этот вопрос нельзя, если не знать историю сталинских экспериментов в деревне и драконовские меры подавления любого возмущения. Деревня была мало того, что ограблена, она была так замордована, что даже мысли о протесте к 70-м не появлялось. Крестьяне после сталинской эпохи были просто забитым бессловесным сословием. Недаром в 30-е появилась следующая расшифровка аббревиатуры ВКП(б) – «Второе крепостное право большевиков». Точнее и не скажешь. И Егорыч собою олицетворяет жертву этого большевистского «второго крепостного права».
Он ехал в город к дочке и зятю, его схватили на улице неизвестно за что и повезли судить даже без предварительного следствия, а он только покорно бормочет себе под нос что-то про «зятя Станислава» и кручинится, оплакивая свою долю. Вот что сделал товарищ Сталин с русским крестьянином.
Создатели фильма «Целуются зори» (режиссёр Сергей Никоненко и автор сценария Василий Белов) талантливо обошли эту скользкую тему, показывая, наоборот, весёлую сценку в чёрной «Волге». И ведь в самом деле смешно снято. Очень. Но если знать, что пришлось за свою жизнь пережить Егорычу, то сердце щемит.
Свежие комментарии