В двух шагах от дома

Щелкнул чайник, отключившись, и выпуская из себя пар, чашки перекочевали из шкафчика на стол, застеленный бежевой скатертью.

Юрий Павлович посмотрел на стол, потом на жену:

- Люда, третья чашка кому? Дима позже приедет, а ты уже готовишься.

Людмила, поправив фартук, махнула рукой: - Голова моя садовая, уже не терпится увидеться, время тороплю.

Осталось всего несколько часов: ждали супруги Гордеевы сына Диму. Целый год не виделись. Единственный сын, поздний ребенок, стал военным.

- А помнишь, Юра, как Димка кошку соседскую спасал, когда она от собак на дерево залезла?

Юрий Павлович одобрительно кивнул.

- А помнишь, за мальчишку с соседнего дома заступился, в синяках весь пришел?

- Помню, - Юрий Павлович снова кивнул одобрительно, - Ваньку Митрохина тогда выручил, с детства мужиком рос.

- Ой, а по мне так лучше бы мирную профессию выбрал, ходил бы каждое утро на работу, а вечером с работы. А теперь, неизвестно когда и куда отправят. И не женился до сих пор, с девушкой, наверное, даже познакомиться некогда.

- Ну, это ты уж, мать, не сгущай краски, он у нас сильный, видный, звание имеет, встретит еще свою судьбу и будет у него семья. Мы вон с тобой поздно встретились, а сына успели родить и вырастить. И у Димки все хорошо будет.

- Ну, надо же, - открывая холодильник, расстроилась Людмила, - груши забыла купить, Димочка так их любит.

- Не суетись, Люда, утром куплю.

- Ну как же без фруктов?

Юрий Павлович посмотрел в окно, за которым почти стемнело. – А и, правда, схожу сейчас, я быстро.

Он вышел из подъезда и сразу услышал вой сирены, за углом дома уже собралось несколько прохожих, кто-то закричал, кто-то из женщин заплакал.

- Случилось чего-то, - подумал Юрий Павлович и направился в сторону собравшихся прохожих.

На асфальте, избитый и без сознания лежал мужчина лет двадцати восьми, лицо было в кровоподтеках.

- Изверги, за что человека изуродовали? – крикнула какая-то женщина.

- Скорую, скорую скорей!

- Да уже едут.

Чем ближе Юрий Павлович приближался к людям, тем тревожнее становилось на душе, сердце вдруг застучало, не желая успокаиваться. Протиснулся ближе и застыл не в силах сказать и слова: там, в крови, лежал сын Дима.

Он почти не помнит, как его увозила скорая, он бормотал, что отец этому парню, что надо ехать. Кто-то сказал, в какую больницу повезли, даже записали адрес. И потом, на подкашивающихся ногах, поднимался на четвертый этаж, а в голове стучало: - Как жене сказать?

_______________

Они провели в больнице двое суток, каждый час теребили врачей, как там Дима. Они не видели его год, единственного сына, выбравшего профессию защитника родины. Они не понимали, за что толпа молодых парней с такой жестокостью избила их Димку в двух шагах от его дома.

Уже потом, спустя неделю, в полиции им сказали: заступился за девушку и спас ее. Вот только девушка теперь не признается, что знает тех парней, говорит, мимо проходила и никто к ней не приставал, - видимо, запугали.

_________________________

Прошел месяц. Поседевшие Людмила и Юрий Павлович суетятся у плиты. – Бульон не забудь, - напоминает Юрий Павлович.

- Не забуду, ты лучше фрукты помой.

Уже в прихожей, когда были одетые, раздался звонок.

- Здравствуйте, вы меня, наверное, не помните, это я – Иван Митрохин. Дима в детстве всегда за меня заступался. Я хоть в полиции и не работаю, но друзья есть. Вы не переживайте, все хорошо будет, Димка поправится а мы этих гадов все равно найдем.

Люда только и смогла обнять Ивана, не сказав ни слова. А Юрий Павлович впервые за эти страшные дни распрямил плеч, как будто появившийся на пороге Ванька внушил им надежду и уверенность, что будут еще пить они с Димкой чай на их любимой кухне.